Сегодняшнее выступление премьер-министра Армении Никола Пашиняна в парламенте этой страны вновь обозначило две важные линии его политического дискурса: разоблачение «обмана прежних властей» и утверждение собственной роли как лидера, выводящего страну из многолетнего кризиса.
По словам армянского премьера, так называемый мирный процесс никогда не был направлен на урегулирование конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Его истинной целью было удержание Армении и региона в состоянии зависимости, отсутствие суверенного развития и бесконечное воспроизводство конфликта. Пашинян убежден, что именно его правительство сумело «выйти из ловушки» и обеспечить стране исторически высокий уровень независимости.
С этим утверждением трудно полностью спорить. Действительно, прежние власти Армении — президенты Роберт Кочарян и Серж Саргсян — долгие годы скрывали от общества реальные параметры карабахских переговоров. Общественности не рассказывали, что дипломаты вели речь о компромиссах, территориальных уступках и взаимных гарантиях.
Сохранялся миф о возможности «и мира, и сохранения Карабаха под армянской оккупацией», без серьёзных политических решений. Армянское общество питали иллюзиями о «победе» и «непоколебимости», хотя международные документы фиксировали обратное. Публикация архивов Минской группы ОБСЕ лишь подтвердила этот обман: решения, критически важные для судьбы страны, годами скрывались от армянских граждан.
Однако, признавая этот важный аспект истины, Пашинян умалчивает о собственном вкладе в углубление кризиса. Армянский премьер позиционирует себя как реформатора-интуитивиста, который «почувствовал пульс народа» и стал выразителем реального стремления к миру. Но история его правления, как минимум до 2020 года, показывает иное: не мирная, а провокационная политика определяла курс Еревана.
Напомнить стоит хотя бы ряд эпизодов. Не Кочарян и не Саргсян заявляли в оккупированном в тот момент Ханкенди, что «Карабах — это Армения и точка». Эти радикальные формулировки озвучивал именно Пашинян, что делало невозможным любой предметный диалог и превратило переговорный процесс в пустую формальность.
Не бывшие президенты инициировали эскалацию в Товузском направлении летом 2020 года, на условной границе между Арменией и Азербайджаном. Это решение также лежит на нынешнем главе армянского правительства. Он же в ходе 44-дневной войны санкционировал ракетные удары, от которых пострадали мирные города Азербайджана. Всё это очевидно противоречит образу «строителя мира».
Таким образом, Пашинян сегодня говорит лишь часть правды. Да, прежние власти действительно вели политику самообмана и вводили в заблуждение собственное общество. Да, их ответственность за десятилетия конфликта и его катастрофические последствия - огромна. Но и нынешний премьер-министр Армении , пришедший к власти на волне демократических ожиданий, долгое время не пытался изменить курс. Напротив, он усиливал националистическую риторику, поднимал ставки, создавал необоснованные ожидания, что в итоге привело к войне и тяжёлому военному поражению.
Сегодня Пашинян утверждает, что Армения стала независимее, чем когда-либо. Но за этими словами стоит сложная политическая реальность: вынесенное. как минимум частью армянского общества, обвинение в капитуляции, поиски новых гарантий безопасности, болезненная смена парадигмы национальной идентичности, основанной в течение 30 лет на обладании Карабахом. Армянский премьер стремится представить себя тем, кто честно признал непопулярную правду, хотя многие из его нынешних тезисов могли и должны были прозвучать до войны - чтобы предотвратить трагические последствия.
Пашинян говорит о необходимости «перестать обсуждать прежних лидеров». Однако сам политический нарратив его команды строится на противопоставлении: «они»- виновники, «мы» - спасители. Такая логика удобна для внутренней политики, но она не способствует общественному примирению и критическому анализу собственных ошибок. А без этого невозможно выстроить действительно устойчивый мир.
В конечном счете Пашинян не становится тем самым «голубем мира», каким он стремится выглядеть. Он не отказывается от политической борьбы за собственную репутацию и не берет на себя всю полноту ответственности за этапы, когда радикализм преобладал над прагматизмом. Говоря часть правды, он одновременно скрывает другую её часть - ту, где сам сыграл ключевую роль в эскалации конфликта. Но даже это неполное признание реальности - уже шаг вперёд для армянской политики. Возможно, именно с такого болезненного и противоречивого признания начинается путь, который однажды действительно приведёт к миру.
