Профессор международной истории Лондонской школы экономики и политических наук (LSE) Кристина Шпор в статье для MSNBC опровергает прочно вошедшее в международную политику заблуждение о том, что США в пору распада СССР дали обещание не расширять НАТО на Восток.
Статья называется: "Три слова, которые апологеты Путина используют, чтобы обвинить Запад в российской агрессии. «Ни на дюйм» никогда не было обещанием России, что НАТО не будет расширяться".
Предлагаем читателям статью:
• В то время, когда НАТО сталкивается, возможно, с самым серьезным вызовом, вопрос о его так называемом «расширении» в конце Холодной войны остается очень актуальным. Эти два вопроса, по сути, тесно переплетены.
• Враги НАТО — как в России, так и теперь, к сожалению, в Белом доме и вокруг него — продолжают использовать надуманные аргументы, чтобы ослабить альянс и оправдать агрессивное поведение Владимира Путина на Украине.
• Ошибочный аргумент о расширении НАТО вытекает из двух ложных предпосылок.
• Первая заключается в том, что в феврале 1990 года, когда госсекретарь США Джеймс Бейкер произнес слова «ни на дюйм на восток», он якобы «пообещал» советскому лидеру Михаилу Горбачеву, что возглавляемый американцами оборонный альянс не будет расширяться.
• Многие из тех, кто ухватился за эту фразу, не обращают внимания на контекст. Бейкер и Горбачев обсуждали воссоединение Германии, а не безопасность Центральной и Восточной Европы. В то время Бейкер не давал твердых и быстрых обещаний, поскольку это были пробные переговоры для проверки идей, и обе стороны пообещали больше общаться в будущем.
• Кроме того, как государственный секретарь, Бейкер не мог ничего обещать. Любое обещание должен был подписать президент.
• Очень важно, что президент Джордж Буш-старший никогда не использовал фразу «ни на дюйм». Вместо этого он говорил об «особом статусе» восточногерманской территории, который должен быть предметом переговоров (поскольку это было за семь месяцев до того, как детали закрепили в договоре «Два плюс четыре», урегулировавшем германский вопрос).
• Если дипломатическая реальность 1990 года была сложной, то недобросовестное политическое использование этих дискуссий было довольно простым. Путин неоднократно использовал ложное представление о «невыполненных обещаниях» Запада в своей пропагандистской кампании, стремясь вернуть советскую сферу влияния, утраченную по окончании Холодной войны.
• Для него фраза «ни на дюйм» является полезным инструментом, поскольку он стремится оттеснить НАТО к границам 1997 года, оправдывая при этом свои военные действия и собственный реваншизм и ревизионизм. К сожалению, Путин также нашел полезных идиотов на Западе, готовых помогать и потворствовать его кампании.
• Вторая ошибочная предпосылка о 1990-х годах основана на убеждении, что Америка в некотором роде была агрессором — что Вашингтон использовал НАТО для расширения собственного влияния, стремясь при этом унизить и напрямую угрожать Российской Федерации.
• Этот аргумент полностью игнорирует субъектность европейских государств. После 1991 года страны Центральной и Восточной Европы особенно выиграли от политики «открытых дверей» НАТО, фактически существующей с 1949 года, поскольку она основана на статье 10 учредительного договора.
• Более того, согласно принципам Хельсинкского заключительного акта 1975 года, эти европейские страны как суверенные государства имеют право свободно выбирать, вступать ли им в тот или иной альянс — право, которое Москва признала при подписании акта.
• Бывшие государства-сателлиты Советского Союза и страны Балтии воспользовались этими возможностями во многом потому, что они никогда не хотели быть частью сталинской «империи навязывания», символом которой был Варшавский договор. Они также опасались, что как только Россия оправится от экономического краха и постколониальной травмы, она снова начнет расширяться.
• Эти опасения были встречены со значительным скептицизмом. В 1990-е годы Вашингтон (и другие столицы) все еще был охвачен надеждами на «содружество наций» и «лучший» мир после падения Берлинской стены.
• Однако в конечном итоге российская демократия оказалась мертворожденной. Уже при президенте Борисе Ельцине ультранационализм, авторитаризм и разговоры о «ближнем зарубежье» и «русском мире» вызвали призрак российского неоимпериализма. После прихода Путина в Кремль российские амбиции — и страхи Восточной Европы — в конце концов стали реальностью.
