На фоне подготовки к историческому саммиту президента США Дональда Трампа и президента России Владимира Путина, который состоится 15 августа на Аляске, в дипломатических кулуарах всё громче обсуждается сценарий, который ещё недавно считался в Киеве неприемлемым. Речь идёт о прекращении боевых действий с фактическим признанием российского контроля над уже оккупированными территориями- Крымом, частью Донецкой и Луганской областей, а также значительной частью Запорожской и Херсонской областей.
По информации The Telegraph, Киев готов рассмотреть вариант «заморозки» линии фронта при условии получения гарантий безопасности, продолжения поставок вооружений и перспективы вступления в НАТО. Однако украинский президент Владимир Зеленский подчёркивает, что это не должно означать дополнительных территориальных уступок.
Если отвлечься от дипломатической риторики, становится очевидным: именно этот вариант завершения войны сегодня выглядит наиболее вероятным. И дело не только в позиции западных столиц, но и в объективных военных реалиях. Президент Чехии Петр Павел еще в прошлом году прямо говорил о том, что у Украины нет ресурсов для возвращения всех территорий, и что ее возможности ограничены даже в плане удержания текущей линии фронта.
Эти слова сегодня подтверждаются событиями на поле боя: оборонительные рубежи ВСУ рушатся, российские войска продолжают медленное, но неуклонное продвижение. При этом, возможность остановить войну на куда более выгодных для Украины условиях была в ноябре 2022 года - после успешного освобождения Херсона.
Именно тогда, по признанию главы фракции «Слуга народа» Давида Арахамии, Россия была готова обсуждать прекращение огня, однако украинское руководство отказалось от переговоров под давлением тогдашнего премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона. Цена всего этого для Украины оказалась очень большой.
С тех пор Украина столкнулась с целой серией неудач, и одной из ключевых ошибок стало отстранение от должности главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного. Вместе с ним были сняты и другие боевые генералы, которые обладали опытом и доверием армии. Эти кадровые решения дезорганизовали военное управление и усугубили кризис на фронте.
Параллельно обострилась проблема коррупции в украинских верхах. Международные партнеры, западные СМИ и собственные антикоррупционные органы фиксируют зашкаливающее количество скандалов, связанных с госзакупками, распределением помощи и использованием бюджетных средств. Всё это подрывает доверие как внутри страны, так и за ее пределами.
В такой обстановке обсуждаемый сценарий выглядит не справедливым, но логичным. Киев рискует оказаться перед фактом: удержание всей линии фронта становится невозможным, а дипломатические окна возможностей закрываются одно за другим. На саммите в Аляске Трамп, по собственным словам, попытается добиться «частичного возвращения украинских территорий». Но даже в случае реализации этого плана Украина потеряет значительную часть своих земель, закрепив это фактическим, пусть и не юридическим признанием.
Для Владимира Зеленского и его команды это будет политической катастрофой. Завершение войны в таком формате обнажит всю полноту ответственности за стратегические ошибки последних лет - от провала подготовки к масштабному вторжению России до просчетов в ходе кампании и кадровых решений, подорвавших боеспособность армии.
Вопрос лишь в том, смогут ли украинские власти сохранить контроль над внутренней ситуацией, когда общество осознает цену этих ошибок. Ведь после войны начнется уже другой, внутренний - политический и общественный - процесс, в ходе которого Зеленскому и его команде "успешных менеджеров" придется отвечать за все.
